Subject
Golos & Logos in Ada
From
Date
Body
After a long journey down corridors where pretty little things tripped by, shaking thermometers, and first an ascent and then a descent in two different lifts, the second of which was very capacious with a metal-handled black lid propped against its wall and bits of holly or laurel here and there on the soap-smelling floor, Dorofey, like Onegin's coachman, said priehali ('we have arrived') and gently propelled Van, past two screened beds, toward a third one near the window. There he left Van, while he seated himself at a small table in the door corner and leisurely unfolded the Russian-language newspaper Golos (Logos). (1.42)
Blok's poem Golos is khora ("Voice from Choir", 1914) ends in the lines:
Будьте ж довольны жизнью своей,
Тише воды, ниже травы!
О, если б знали, дети, вы,
Холод и мрак грядущих дней!
Quieter than water, lower than grass,
Be glad now with your life!
Oh, if you could foresee, children,
The cold and dark of days to come!
The proverbial phrase tishe vody, nizhe travy ("quieter than water, lower than grass") was used by Dostoevski in Bednye lyudi ("Poor Folk," 1846):
Маменька его очень любила. Но старик ненавидел Анну Фёдоровну, хотя был пред нею тише воды, ниже травы.
Mama was very fond of him. But the old man hated Anna Fyodorovna, though he was as quiet as a mouse and humbler than dust in her presence.
In Blok's Vozmezdie ("Retribution," 1910-21) Dostoevski compares the hero's father to Byron. "He is a Byron, ergo he is a demon" (the monde decides).
According to Berdyaev (the philosopher who admired Dostoevski), Logos was absent from Blok's words when he spoke and from the poetry he wrote:
Это есть самая большая и мучительная проблема поэзии: она лишь в очень малой степени причастна Логосу, она причастна Космосу. В поэзии Блока стихия лирическая нашла себе самое чистое и совершенное выражение. Русский поэтический ренессанс начала XX века заключал в себе смертоносные яды, и в него вошли элементы онтологического растления (говорю — онтологического, а не морального). Но о Блоке должен быть совершенно особый разговор. А. Блок - один из величайших лирических поэтов. На нём можно изучать природу лирической стихии. Когда мне приходилось разговаривать с Блоком, меня всегда поражала нечленораздельность его речи и мысли. Его почти невозможно было понять. Стихи его я понимаю, но не мог понять того, что он говорил. Для понимания нужно было находиться в том состоянии, в каком он сам находился в это мгновение. В его словах совершенно отсутствовал Логос. Блок не знал никакого другого пути преодоления и просветления душевного хаоса, кроме лирической поэзии. В его разговорной речи ещё не совершалось того прекрасного преодоления хаоса, который совершался в его стихах, и потому речь его была лишена связи, смысла, формы, это были какие-то клочья мутных ещё душевных переживаний... Он может быть выше ума, но ума в нём не было никакого, ему чуждо было начало Логоса, он пребывал исключительно в Космосе, в душе мира.
In his speech on the 84th anniversary of Pushkin's death, O naznachenii poeta ("On a Poet's Destination," 1921), Blok does not mention Logos. But, like Berdyaev, he speaks of Cosmos (as a harmony opposed to chaos):
Что такое гармония? Гармония есть согласие мировых сил, порядок мировой жизни. Порядок - космос, в противоположность беспорядку - хаосу. Из хаоса рождается космос, мир, учили древние. Космос - родной хаосу, как упругие волны моря - родные грудам океанских валов. Сын может быть не похож на отца ни в чём, кроме одной тайной черты; но она-то и делает похожими отца и сына.
Both in his speech and in his last poem, Pushkinskomu domu ("To the Pushkin House," 1921), Blok mentions taynaya svoboda (secret freedom), a phrase from Pushkin's poem "To N. Ya. Plyuskov" (1818) ending in the lines:
i nepodkupnyi golos moy
byl ekho russkogo naroda.
and my incorruptible voice
was an echo of the Russian people.
According to Berdyaev, Blok had nothing demonical about him and was unprotected to demons surrounding him:
Менее всего можно про Блока сказать, что в нём было демоническое начало, но он был беззащитен перед демоническими началами.
Demon Veen (Van's and Ada's father) married Aqua Durmanov, the twin sister of Marina (Van's, Ada's and Lucette's mother). Soon after her marriage poor Aqua went mad and discovered that she could understand the voice of her namesake, water (1.3).
Van's and Ada's half-sister Lucette is linked to Blok's Incognita:
He [Van] headed for the bar, and as he was in the act of wiping the lenses of his black-framed spectacles, made out, through the optical mist (Space's recent revenge!), the girl whose silhouette he recalled having seen now and then (much more distinctly!) ever since his pubescence, passing alone, drinking alone, always alone, like Blok's Incognita. (3.3)
P'yanitsy s glazami krolikov (the drunks with the eyes of rabbits) crying out "in vino veritas!" in Blok's Incognita bring to mind Dr Krolik, Ada's teacher of natural history.
in vino veritas + dar = istina v vine + ardor
dar - gift
istina v vine - in wine is truth (the last words in Blok's Incognita that happen to be the solution of Ada's charade)
Ada or Ardor relates to Dar, as Nabokov's Logos does to Sirin's beautiful Golos. Blok is the author of Sirin and Alkonost, the Birds of Joy and Sadness (1899).
Alexey Sklyarenko
Search archive with Google:
http://www.google.com/advanced_search?q=site:listserv.ucsb.edu&HL=en
Contact the Editors: mailto:nabokv-l@utk.edu,nabokv-l@holycross.edu
Zembla: http://www.libraries.psu.edu/nabokov/zembla.htm
Nabokv-L policies: http://web.utk.edu/~sblackwe/EDNote.htm
Nabokov Online Journal:" http://www.nabokovonline.com
AdaOnline: "http://www.ada.auckland.ac.nz/
The Nabokov Society of Japan's Annotations to Ada: http://vnjapan.org/main/ada/index.html
The VN Bibliography Blog: http://vnbiblio.com/
Search the archive with L-Soft: https://listserv.ucsb.edu/lsv-cgi-bin/wa?A0=NABOKV-L
Manage subscription options :http://listserv.ucsb.edu/lsv-cgi-bin/wa?SUBED1=NABOKV-L
Blok's poem Golos is khora ("Voice from Choir", 1914) ends in the lines:
Будьте ж довольны жизнью своей,
Тише воды, ниже травы!
О, если б знали, дети, вы,
Холод и мрак грядущих дней!
Quieter than water, lower than grass,
Be glad now with your life!
Oh, if you could foresee, children,
The cold and dark of days to come!
The proverbial phrase tishe vody, nizhe travy ("quieter than water, lower than grass") was used by Dostoevski in Bednye lyudi ("Poor Folk," 1846):
Маменька его очень любила. Но старик ненавидел Анну Фёдоровну, хотя был пред нею тише воды, ниже травы.
Mama was very fond of him. But the old man hated Anna Fyodorovna, though he was as quiet as a mouse and humbler than dust in her presence.
In Blok's Vozmezdie ("Retribution," 1910-21) Dostoevski compares the hero's father to Byron. "He is a Byron, ergo he is a demon" (the monde decides).
According to Berdyaev (the philosopher who admired Dostoevski), Logos was absent from Blok's words when he spoke and from the poetry he wrote:
Это есть самая большая и мучительная проблема поэзии: она лишь в очень малой степени причастна Логосу, она причастна Космосу. В поэзии Блока стихия лирическая нашла себе самое чистое и совершенное выражение. Русский поэтический ренессанс начала XX века заключал в себе смертоносные яды, и в него вошли элементы онтологического растления (говорю — онтологического, а не морального). Но о Блоке должен быть совершенно особый разговор. А. Блок - один из величайших лирических поэтов. На нём можно изучать природу лирической стихии. Когда мне приходилось разговаривать с Блоком, меня всегда поражала нечленораздельность его речи и мысли. Его почти невозможно было понять. Стихи его я понимаю, но не мог понять того, что он говорил. Для понимания нужно было находиться в том состоянии, в каком он сам находился в это мгновение. В его словах совершенно отсутствовал Логос. Блок не знал никакого другого пути преодоления и просветления душевного хаоса, кроме лирической поэзии. В его разговорной речи ещё не совершалось того прекрасного преодоления хаоса, который совершался в его стихах, и потому речь его была лишена связи, смысла, формы, это были какие-то клочья мутных ещё душевных переживаний... Он может быть выше ума, но ума в нём не было никакого, ему чуждо было начало Логоса, он пребывал исключительно в Космосе, в душе мира.
In his speech on the 84th anniversary of Pushkin's death, O naznachenii poeta ("On a Poet's Destination," 1921), Blok does not mention Logos. But, like Berdyaev, he speaks of Cosmos (as a harmony opposed to chaos):
Что такое гармония? Гармония есть согласие мировых сил, порядок мировой жизни. Порядок - космос, в противоположность беспорядку - хаосу. Из хаоса рождается космос, мир, учили древние. Космос - родной хаосу, как упругие волны моря - родные грудам океанских валов. Сын может быть не похож на отца ни в чём, кроме одной тайной черты; но она-то и делает похожими отца и сына.
Both in his speech and in his last poem, Pushkinskomu domu ("To the Pushkin House," 1921), Blok mentions taynaya svoboda (secret freedom), a phrase from Pushkin's poem "To N. Ya. Plyuskov" (1818) ending in the lines:
i nepodkupnyi golos moy
byl ekho russkogo naroda.
and my incorruptible voice
was an echo of the Russian people.
According to Berdyaev, Blok had nothing demonical about him and was unprotected to demons surrounding him:
Менее всего можно про Блока сказать, что в нём было демоническое начало, но он был беззащитен перед демоническими началами.
Demon Veen (Van's and Ada's father) married Aqua Durmanov, the twin sister of Marina (Van's, Ada's and Lucette's mother). Soon after her marriage poor Aqua went mad and discovered that she could understand the voice of her namesake, water (1.3).
Van's and Ada's half-sister Lucette is linked to Blok's Incognita:
He [Van] headed for the bar, and as he was in the act of wiping the lenses of his black-framed spectacles, made out, through the optical mist (Space's recent revenge!), the girl whose silhouette he recalled having seen now and then (much more distinctly!) ever since his pubescence, passing alone, drinking alone, always alone, like Blok's Incognita. (3.3)
P'yanitsy s glazami krolikov (the drunks with the eyes of rabbits) crying out "in vino veritas!" in Blok's Incognita bring to mind Dr Krolik, Ada's teacher of natural history.
in vino veritas + dar = istina v vine + ardor
dar - gift
istina v vine - in wine is truth (the last words in Blok's Incognita that happen to be the solution of Ada's charade)
Ada or Ardor relates to Dar, as Nabokov's Logos does to Sirin's beautiful Golos. Blok is the author of Sirin and Alkonost, the Birds of Joy and Sadness (1899).
Alexey Sklyarenko
Search archive with Google:
http://www.google.com/advanced_search?q=site:listserv.ucsb.edu&HL=en
Contact the Editors: mailto:nabokv-l@utk.edu,nabokv-l@holycross.edu
Zembla: http://www.libraries.psu.edu/nabokov/zembla.htm
Nabokv-L policies: http://web.utk.edu/~sblackwe/EDNote.htm
Nabokov Online Journal:" http://www.nabokovonline.com
AdaOnline: "http://www.ada.auckland.ac.nz/
The Nabokov Society of Japan's Annotations to Ada: http://vnjapan.org/main/ada/index.html
The VN Bibliography Blog: http://vnbiblio.com/
Search the archive with L-Soft: https://listserv.ucsb.edu/lsv-cgi-bin/wa?A0=NABOKV-L
Manage subscription options :http://listserv.ucsb.edu/lsv-cgi-bin/wa?SUBED1=NABOKV-L