Трощейкин. Это, вероятно, мне всё снится: эта комната, эта дикая ночь, эта фурия. (Troshcheykin. I must be dreaming of all this: that room, that wild night, that fury. "The Event," Act Three)

Любовь. Ну, ты совсем как младенец из "Лесного царя". (Lyubov' compares her husband to the child in Goethe's "Erlkoenig." Ibid.)

Барбошин. А я вам говорю, что моя фамилия Барбошин. Альфред Барбошин. Причем это одно из моих многих настоящих имен. Да-да... Дивные планы! О, вы увидите! Жизнь будет прекрасна. Жизнь будет вкусна. Птицы будут петь среди клейких листочков, слепцы услышат, прозреют глухонемые. Молодые женщины будут поднимать к солнцу своих малиновых младенцев. Вчерашние враги будут обнимать друг друга. И врагов своих врагов. И врагов их детей. И детей врагов. Надо только верить... Теперь ответьте мне прямо и просто: у вас есть оружье?

Трощейкин. Увы, нет! Я бы достал, но я не умею обращаться. Боюсь даже тронуть. Поймите: я художник, я ничего не умею.

Барбошин. Узнаю в вас мою молодость. И я был таков - поэт, студент, мечтатель... Под каштанами Гейдельберга я любил амазонку... Но жизнь меня научила многому. Ладно. Не будем бередить прошлого. (Поет.) "Начнем, пожалуй...". Пойду, значит, ходить под вашими окнами, пока над вами будут витать Амур, Морфей и маленький Бром. Скажите, господин, у вас не найдется папироски? (Barboshin, the private detective hired by Troshcheykin, talks nonsense to him. Ibid.)

Трощейкин. (Мешаеву.) Видите, до чего дошло: пришлось нанять ангела-хранителя. (Troshcheykin tells Meshaev the Second that he had to hire "a guardian angel." Ibid.)

Cf. Lermontov ("Свиданье"*):

Летают сны-мучители